через отражение в другом я желаю себя
все обстоит так, будто я чувствую себя через его органы чувств
«
Помни, что ты пришел сюда, осознав необходимость борьбы с самим собой - только с собой. Поэтому благодари каждого, кто дает тебе эту возможность.»
— Георгий Гурджиев
Почему-то я стал заходить сюда только тогда, когда мне очень плохо, а хорошего будто бы и нечего написать. Оставлю этот текст как отметку о том, когда моё состояние стало ощутимо хуже
наша проблема заключалась в том, что каждый раз когда я пыталась наладить отношения, ты думал я начинаю ссору, а я ведь действительно хотела объяснить тебе что я чувствую.
Мне нужен человек с синдромом спасателя.
Мне нужен человек, который примет мою слабость.
Я поняла, что с ними нельзя показывать свою слабость, нельзя раскрывать карт, надо всегда держаться холодно, только тогда можно получить хорошее отношение. Слабостью люди пользуются, презирают ее. Думают, что раз нащупали слабое место, то можно пользоваться этим как угодно.
Я научилась не показывать свои слабые места, скорее я сразу перехожу в оборону и агрессию, или безразличие. Но я хочу чтобы можно было не бояться что твои слова используют против тебя, и чтобы никто не говорил «хватит себя жалеть». Хочу, чтобы кто-то жалел меня вместо меня. Хочу, чтобы когда я обнажаю свои чувства от меня не отстранялись, и не отшучивались. И неловкость за них чувствовать не хочу.
Всю жизнь сколько себя помню, когда мне плохо я думаю «вот бы меня кто-то спас».
Помню, шла ночью вникуда и плакала, смотрела на встречных парней и думала «подойди и спаси меня».
Еще помню, лежала на полу в этой квартире, все так же в слезах и отчаянии, и думала «приедь и забери меня отсюда, почему ты не рядом, почему не забрал меня, ты же вычислил где я живу».
Сейчас, уже не плачу, но все так же думаю «спаси меня от самой себя, позаботься обо мне, погладь меня по голове и поцелуй в лоб, будь рядом и скажи что делать, пожалей меня».
Да, мне самой от себя тошно, а вот человеку с синдромом спасателя наверно не будет.
Мне нужен человек, который примет мою слабость.
Я поняла, что с ними нельзя показывать свою слабость, нельзя раскрывать карт, надо всегда держаться холодно, только тогда можно получить хорошее отношение. Слабостью люди пользуются, презирают ее. Думают, что раз нащупали слабое место, то можно пользоваться этим как угодно.
Я научилась не показывать свои слабые места, скорее я сразу перехожу в оборону и агрессию, или безразличие. Но я хочу чтобы можно было не бояться что твои слова используют против тебя, и чтобы никто не говорил «хватит себя жалеть». Хочу, чтобы кто-то жалел меня вместо меня. Хочу, чтобы когда я обнажаю свои чувства от меня не отстранялись, и не отшучивались. И неловкость за них чувствовать не хочу.
Всю жизнь сколько себя помню, когда мне плохо я думаю «вот бы меня кто-то спас».
Помню, шла ночью вникуда и плакала, смотрела на встречных парней и думала «подойди и спаси меня».
Еще помню, лежала на полу в этой квартире, все так же в слезах и отчаянии, и думала «приедь и забери меня отсюда, почему ты не рядом, почему не забрал меня, ты же вычислил где я живу».
Сейчас, уже не плачу, но все так же думаю «спаси меня от самой себя, позаботься обо мне, погладь меня по голове и поцелуй в лоб, будь рядом и скажи что делать, пожалей меня».
Да, мне самой от себя тошно, а вот человеку с синдромом спасателя наверно не будет.
я хочу плакать жизнь это невыносимо мне так плохо весь день я тревожилась а сейчас пустота и тошнота всё что я чувствую
отпуска у нас у всех не задались. как и лето, в целом. но, наверное, в этом есть и какой-то свой прикол — встречаться с друзьями после всех перепутий и понимать, что хорошо просто быть вместе. даже спустя столько лет. все еще хорошо просто вместе.
прошлась сегодня по центру, выпила кофе, посмотрела на красоту. когда я работала на пятницкой, редко обращала внимание на все потрясающе, но теперь, отвыкнув, я будто бы вижу улицу новыми глазами. люблю ее. после питера это, оказывается, было важно — снова влюбиться в дом. а в москву так сложно не влюбится.
вечером мальчики забрали меня со станции, накормили мясом в какой-то придорожной круглосуточной шашлычной, а потом вручили банку пива и увезли кататься. наверное, это тоже было очень мне нужно. сама не знаю. мои друзья, по какой-то причине, всегда чувствовали меня лучше, чем я сама себя.
ездила в универ днем. моя несбывшаяся научница поймала меня в учебном отделе. я была так рада с ней увидеться, до невозможности. когда шла до своего корпуса, чувствовала, что она там. абсолютно потрясающая женщина и очень подходящий мне по вайбу человек. но к сожалению, она уходит в декрет и не сможет вести мой диплом. это ужасно печально, но сильной грусти я все-таки не испытываю. мне больше хочется, чтобы она отходила свою беременность в спокойствии, а не переживала за меня с моей спорной темой. сейчас написание диплома очень воодушевляет, но я представляю как буду его ненавидеть в декабре. в итоге, мы проболтали где-то час, сплетничая о преподавателях, моих одногруппниках и обсуждая всякие учебные мелочи. так замечательно, что у нас с ней появился этот час в копилку времени, которое уготовила нам судьба. на самом деле, даже учитывая этот час, мне недостаточно. ничтожно мало времени. но, боже, у нее такой большой живот! и будет девочка. кончено, я уверена, что мы провели бы отличный семестр, если бы она смогла взять меня под крылышко. и это было бы веселое и классное последнее путешествие. но жизнь такая непредсказуемая. и я уверена, что с любим научником смогу написать хорошую работу. знаю, что у меня все получится. и что уйду я из универа с красным дипломом за ручку. если бы мне сказали такое пять лет назад — рассмеялась бы тому человеку в лицо.
сложно смириться, что с некоторыми людьми нам досталось так мало времени. один учебный семестр с екатериной владимировной, двенадцать часов с парнем из питера, три года с моей лучшей подругой, семь лет с тобой, двадцать лет с бабушкой, семнадцать лет с моим котом. когда я думала об этом раньше, то чувствовала пустоту и безысходность. невозможность что-либо изменить. но сегодня, сидя на заднем сидении машины, быстро несущейся по ночной москве, я поймала долгожданное спокойствие. и какое-то смирение перед судьбой. наверное, некоторые вещи могут быть волшебными только, если имеют конец. и если тебе нравится человек, нужно просто наслаждаться моментом, который отведен вам. и потом греть эти воспоминания внутри, носить их с собой, бережно хранить память внутри. ведь больше ничего не остаётся. и это невозможно изменить. в этом все прекрасное — в неповторимости.
остановись, мгновенье! ты прекрасно!
но как хорошо, что нельзя правда его остановить.
прошлась сегодня по центру, выпила кофе, посмотрела на красоту. когда я работала на пятницкой, редко обращала внимание на все потрясающе, но теперь, отвыкнув, я будто бы вижу улицу новыми глазами. люблю ее. после питера это, оказывается, было важно — снова влюбиться в дом. а в москву так сложно не влюбится.
вечером мальчики забрали меня со станции, накормили мясом в какой-то придорожной круглосуточной шашлычной, а потом вручили банку пива и увезли кататься. наверное, это тоже было очень мне нужно. сама не знаю. мои друзья, по какой-то причине, всегда чувствовали меня лучше, чем я сама себя.
ездила в универ днем. моя несбывшаяся научница поймала меня в учебном отделе. я была так рада с ней увидеться, до невозможности. когда шла до своего корпуса, чувствовала, что она там. абсолютно потрясающая женщина и очень подходящий мне по вайбу человек. но к сожалению, она уходит в декрет и не сможет вести мой диплом. это ужасно печально, но сильной грусти я все-таки не испытываю. мне больше хочется, чтобы она отходила свою беременность в спокойствии, а не переживала за меня с моей спорной темой. сейчас написание диплома очень воодушевляет, но я представляю как буду его ненавидеть в декабре. в итоге, мы проболтали где-то час, сплетничая о преподавателях, моих одногруппниках и обсуждая всякие учебные мелочи. так замечательно, что у нас с ней появился этот час в копилку времени, которое уготовила нам судьба. на самом деле, даже учитывая этот час, мне недостаточно. ничтожно мало времени. но, боже, у нее такой большой живот! и будет девочка. кончено, я уверена, что мы провели бы отличный семестр, если бы она смогла взять меня под крылышко. и это было бы веселое и классное последнее путешествие. но жизнь такая непредсказуемая. и я уверена, что с любим научником смогу написать хорошую работу. знаю, что у меня все получится. и что уйду я из универа с красным дипломом за ручку. если бы мне сказали такое пять лет назад — рассмеялась бы тому человеку в лицо.
сложно смириться, что с некоторыми людьми нам досталось так мало времени. один учебный семестр с екатериной владимировной, двенадцать часов с парнем из питера, три года с моей лучшей подругой, семь лет с тобой, двадцать лет с бабушкой, семнадцать лет с моим котом. когда я думала об этом раньше, то чувствовала пустоту и безысходность. невозможность что-либо изменить. но сегодня, сидя на заднем сидении машины, быстро несущейся по ночной москве, я поймала долгожданное спокойствие. и какое-то смирение перед судьбой. наверное, некоторые вещи могут быть волшебными только, если имеют конец. и если тебе нравится человек, нужно просто наслаждаться моментом, который отведен вам. и потом греть эти воспоминания внутри, носить их с собой, бережно хранить память внутри. ведь больше ничего не остаётся. и это невозможно изменить. в этом все прекрасное — в неповторимости.
остановись, мгновенье! ты прекрасно!
но как хорошо, что нельзя правда его остановить.
не кричала неделю. даже больше, на самом деле. в сумме - дней десять. за это время связки успели отвыкнуть и болят уже после двух игр. словно наждачкой изнутри протерли. я больше не одержимая, получается. сложно играть. я ведь не настоящая актриса и нет во мне столько злобы и отчаяния. ору на людей, но не получаю удовольствия. больно только. взрослый мужик визжит, когда я слезаю с кровати и судорожно закрывает дверь, а я просто откидываюсь назад и секунду лежу одна в темноте. пахнет прошлым летом.
после нашей встречи все дни как в тумане. наверное, больше всего раздражает факт того, что на меня эта история повлияла. я же такая крутая и несчастная, а тут какой-то парень.
из аэропорта приехала домой и мгновенно отключилась. прямиком в летаргический сон. уснула прямо на диване в ботинках. снился ты. твое лицо — урывками, размазанным кусками. маленький ты, твои красные щеки, синие ботинки. потом более взрослый, молчаливый. призрак, смотрящий с немым укором. твои руки огромные. куча всего о тебе, отрывки подсознания. осколки нашего прошлого. и где теперь это все? в небытии. в пустоте. в горбу. исчезло, разложилось и растворилось. перестало существовать.
мой лучший друг вчера меня почувствовал. разбудил, заставил помыть голову, засунул в толстовку, купил большой кофе и увез кататься под свой грустный плейлист по городу. мы сидели на паркове в багажнике, курили и смотрели как чужие машины дрифтят, сжигая себе резину. а я все говорила и говорила и говорила. и чем больше говорила — тем явственнее понимала, что в этом нет никакого смысла. никакого ебаного смысла. я люблю дениса и знаю, что он никогда не стал бы меня осуждать, но плакать при нем все равно не стала. наверное, если бы я заплакала, для меня это было бы еще одним ударом по гордости. и этого я бы уже точно не пережила.
думаю о расставаниях. о том сколько нам всем еще отведено вместе. сколько времени судьба уготовила нам? может быть еще год? несколько лет — в идеале. часы. минуты. с некоторыми всего пара мгновений. не знаю имеет ли это значение. ведь даже если бы мне сразу рассказали, что у нас с тобой будет всего ничего, крупицы жизни — я бы не знала что изменить. мы были детьми. что тут можно сделать? если бы мне отдали тебя сейчас, то я предпочла запереться дома и лежать на кровати так долго, чтобы появились пролежни. втыкать в потолок, умереть от жажды, уснуть, но главное — вместе.
я познакомилась с парнем. и от скуки, как думалось мне в начале, провела с ним ночь и утро. ничего не было, мы просто пили, долго разговаривали, а потом отрубились в обнимку у него на диване. утром не хотелось расставаться, невыносимо просто. давно не было такого в моей жизни. чтобы без пошлостей просто уснуть вместе, а утром ругать будильники и херней страдать в кровати, гладить кошек, курить. редко бывает так, что с кем-то незнакомым чувствуешь этот абсолютный комфорт. время ужасно быстро шло, нужно было срочно уезжать, вообще без вариантов. и мы спустились вниз по большой лестнице, обнялись на прощание, обсудили хуйню, не обменялись никакими контактами, и я уехала. так себя убеждала, что мне просто было скучно в другом городе, так возвышала эту теорию смол токов, а потом плакала в самолете. нельзя так. так нельзя. нельзя крестражи оставлять, потом не умрешь никогда. и будешь жить вечно в том мгновении. от первой встречи глазами, когда мы оба еще были персонажами в истории, и играли в игру, до того дебильного солнечного утра, когда мы уже прощались людьми.
хотя, опять же, хороший актер должен заставить тебя в конце рыдать. а он правда хороший актер, я видела
после нашей встречи все дни как в тумане. наверное, больше всего раздражает факт того, что на меня эта история повлияла. я же такая крутая и несчастная, а тут какой-то парень.
из аэропорта приехала домой и мгновенно отключилась. прямиком в летаргический сон. уснула прямо на диване в ботинках. снился ты. твое лицо — урывками, размазанным кусками. маленький ты, твои красные щеки, синие ботинки. потом более взрослый, молчаливый. призрак, смотрящий с немым укором. твои руки огромные. куча всего о тебе, отрывки подсознания. осколки нашего прошлого. и где теперь это все? в небытии. в пустоте. в горбу. исчезло, разложилось и растворилось. перестало существовать.
мой лучший друг вчера меня почувствовал. разбудил, заставил помыть голову, засунул в толстовку, купил большой кофе и увез кататься под свой грустный плейлист по городу. мы сидели на паркове в багажнике, курили и смотрели как чужие машины дрифтят, сжигая себе резину. а я все говорила и говорила и говорила. и чем больше говорила — тем явственнее понимала, что в этом нет никакого смысла. никакого ебаного смысла. я люблю дениса и знаю, что он никогда не стал бы меня осуждать, но плакать при нем все равно не стала. наверное, если бы я заплакала, для меня это было бы еще одним ударом по гордости. и этого я бы уже точно не пережила.
думаю о расставаниях. о том сколько нам всем еще отведено вместе. сколько времени судьба уготовила нам? может быть еще год? несколько лет — в идеале. часы. минуты. с некоторыми всего пара мгновений. не знаю имеет ли это значение. ведь даже если бы мне сразу рассказали, что у нас с тобой будет всего ничего, крупицы жизни — я бы не знала что изменить. мы были детьми. что тут можно сделать? если бы мне отдали тебя сейчас, то я предпочла запереться дома и лежать на кровати так долго, чтобы появились пролежни. втыкать в потолок, умереть от жажды, уснуть, но главное — вместе.
я познакомилась с парнем. и от скуки, как думалось мне в начале, провела с ним ночь и утро. ничего не было, мы просто пили, долго разговаривали, а потом отрубились в обнимку у него на диване. утром не хотелось расставаться, невыносимо просто. давно не было такого в моей жизни. чтобы без пошлостей просто уснуть вместе, а утром ругать будильники и херней страдать в кровати, гладить кошек, курить. редко бывает так, что с кем-то незнакомым чувствуешь этот абсолютный комфорт. время ужасно быстро шло, нужно было срочно уезжать, вообще без вариантов. и мы спустились вниз по большой лестнице, обнялись на прощание, обсудили хуйню, не обменялись никакими контактами, и я уехала. так себя убеждала, что мне просто было скучно в другом городе, так возвышала эту теорию смол токов, а потом плакала в самолете. нельзя так. так нельзя. нельзя крестражи оставлять, потом не умрешь никогда. и будешь жить вечно в том мгновении. от первой встречи глазами, когда мы оба еще были персонажами в истории, и играли в игру, до того дебильного солнечного утра, когда мы уже прощались людьми.
хотя, опять же, хороший актер должен заставить тебя в конце рыдать. а он правда хороший актер, я видела