Павел считал всех врачей равнодушными, бесчувственными. Ехать в больницу он не хотел от слова "совсем", хотя мы с коллегой уговаривали его, как могли.

Боли у него за грудиной начались давно, еще два месяца назад. Безобразные, ломящие, отдающие в позвоночник, они начинались при малейшей физической нагрузке и длились иногда часами. Павел тогда принимал нитроглицерин - становилось легче. Легче, до 03.03.21, когда мы с ним и повстречались.

В тот день боли начались в 6 утра. Мы приехали в 14 часов, потому что "само прошло бы, это жена вызвала". Павел сидел на кровати, мокрый как мышь, тихонько раскачивался. На ЭКГ пока изменений не было, но была боль. С 6 утра он принял пять таблеток нитроглицерина, но они не помогали. Уже не помогали.

Мы капали нитроглицерин ему в вену, залили туда же морфин. Отпустило только через 40 минут. "Не поеду никуда", - безапеляционно сказал Павел, крепкий еще мужчина 75 лет с очень вежливой женой. Конечно, мы говорили ему, что дома он умрет, но переубедить его так и не удалось.

В 17 часов боли у Павла возобновились. В 19 часов стало тяжело дышать. В 21 час он позволил, наконец, жене вызвать нас повторно. Когда мы вошли, мужчина хрипел весь - от верхушек до нижних отделов легких. На плёнке ЭКГ пышно цвел инфаркт, перешедший уже в отек легких.
На это раз Павел был уже на все согласен. И мы снова начали вводить нитраты, морфин, мочегонные.

Отек полностью купировать нам так и не удалось. Везли со светомузыкой, на кислороде, каждую минуту говоря ему: "Все хорошо будет, поживешь еще, только говори с нами, не спи".

А потом Павел умер. Прямо на операционном столе в больнице. Все три артерии, питающие сердце были забиты наглухо.

"Привезли бы вы его днем, без отека - был бы шанс", - сказала нам кардиолог.

А мы что? Мы молчали, списывали морфин и пополняли баллоны с кислородом. Надо было жить дальше. Без Павла.

Честно, чувствую потребность в телесном контакте. Держаться за руки, обниматься, целоваться. Это прям моё. Готов предаваться этому каждый вечер.

в метро, когда поезд едет от автозаводской до технопарка по улице, через вентиляционную решетку в вагон попадают хлопья снега. мне почему-то кажется, что никто кроме меня это не замечает. хотя, конечно, мало кого заботит красота снега в 12 часов ночи в московском метро. люди вокруг длятся на два типа: уставшие и влюблённые. а я, наверное, застряла где-то между. парень и девушка напротив меня целуются. наверное, у них такой период в жизни, когда они не замечают никого кроме друг друга. когда ты влюблён в кого-то, то перестаёшь видеть красоту вокруг. тебе кажется, что все самое красивое и прекрасное сосредоточено в одном существе. и поэтому ты перестаёшь придавать значение снегу, падающему тебе на голову в вагоне метро. наверное, в этом есть своя магия - наблюдать за невечной красотой. ведь снег всегда останется снегом, а лицо напротив исчезнет. это, я думаю, одна из самых пугающих и прекрасных закономерностей нашего мира.

блять, окей, я реально в депресняке. не знаю, я так сильно люблю свою работу, своих друзей, свою учебу, своих котиков, сестру, маму с папой. я люблю ехать с работы домой, обожаю приходит днём в кофейню и настраивать помол, пить хороший кофе, обожаю болтать с людьми (господи, они такие интересные и крутые, я просто обожаю людей!). мне нравится краситься по утрам своей хорошей косметикой, мне нравится одевать свою хорошую одежду, мне очень нравится запах моего геля для душа и моих духов. я люблю буквально каждую частичку своей жизни. и понимаю, что нет никаких причин грустить и впадать в апатию. но каждое утро я просыпаюсь и мне так тяжело от всего, что приходится делать. от универской домашки, от уборки, от невыносимо долгих поездок на метро, от звонков родителям и от встреч с друзьями. мне кажется, социальная маска приросла. она приросла, как я и хотела, и она чувствует любовь и тепло, она покупает новые классные толстовки, она глядит собачек, она болтает с девушками в кофейне, она делает комплименты парням с маникюром. а я просто остаюсь где-то там глубоко. и до меня все это тепло и счастье просто не доходит. и это я настоящая сижу за столиком нашей кофейни и пытаюсь и заплакать от непонятно чего. я не знаю. какой-то очередной придуманный конфликт. и кажется, что что-то порвалось внутри. хотя рваться уже нечему, наверное. когда кончатся подростковые пиздострадания?

июнь. полдень.

я сижу на кухне, на полу, прислонившись спиной к стене. на мне шорты и футболка.

в окно напротив меня виден угол соседнего дома и ясно-голубое небо.

открыта форточка. слышно шум листьев на деревьях во дворе. сквозняком колышет декоративную тарелочку на стене, и она бьётся об неё с тихим звоном.

динь-динь.

с момента переезда прошло около месяца. квартира уже выглядит жилой. стараниями Л. она стала на порядок уютнее. по вечерам в спальне светятся гирлянды.

динь-динь.

солнечный свет залил гостиную. стол-книжка стоит в стороне. его разворачивают только для вечеринок.

динь-динь.

пионы с Дня рождения Л. уже отцвели. а ещё пару недель назад угол спальни был заставлен "вазами" из шестилитровых бутылей.

динь-динь.

ребята ещё остаются у нас ночевать. на следующий день мы жарим картошку-фри в мультиварке и играем в настолки.

динь-динь.

всё будет меняться. всё будет лучше. всё будет хуже. но я об этом не знаю. я просто сижу на полу и слушаю, как бьётся об стену тарелка с нарисованным на ней немецким монахом.

динь-динь.

всё у нас ещё будет, кот. всё ещё будет.

сегодня эскалатор, по которому я всегда поднимаюсь, не работал. и я решила, что это будет моим уроком. сначала словила панику, но потом сказала сама себе: «никакие эскалаторы не могут управлять моей жизнью». и мой день был хороший! я победила эскалатор.
парень-программист сегодня разговаривал со мной! звучит смешно, но это тоже означает, что я победила судьбу. и перевернула эту неловкость. из открытий дня: никто не любит лакрицу. даже парень-программист. а я ее обожаю и девушка из мармеладного магазина таскает мне ее пакетами. приятно есть что-то вкусное и ни с кем не делиться.
когда я паникую, то делаю писательскую разминку. я глубоко дышу и начинаю придумывать персонажа, наполняя его негативными качествами, а потом придумываю разные сценки, где раскрывается все его внутреннее дерьмо. мыслительный процесс успокаивает. ты мыслями уплываешь от ситуации и становится легче.
мне нужно написать моему отмороженному психиатру, чтобы он полечил меня. но все мои выходные забиты тусовками. так приятно. мне кажется, что жизнь, даже считая депрессию и все вытекающие, пришла в норму. в привычное состояние. в любом случае, я теперь очень хорошо и много ем, а это очередная победа!