Я присел на высокую кочку, чтобы перевести дух после часа блуждания в болоте. Воздух был пропитан влагой и тяжелым смогом разложения. Вокруг клубились вязкие струи бурого тумана, глубже въедаясь в осыпающийся металл и мумифицированные останки. Система очистки справлялась на троечку, так что запах отбивал всякий аппетит, хотя если бы с запахом проникали токсины, я бы и часа не прошел. Так что я воспринимал вонь как своеобразную плату за проход через эти поля смерти. В кустах слева от меня дернулась суставчатая змея, гнусно заскрипев, но прежде, чем я успел пригнуться, она пронзительно щелкнула и затихла. Чтобы не испытывать судьбу, послал дрона на разведку, но ничего страшного тот не обнаружил - всего-то киберрука какого-то размолотого в фарш солдата. Видимо, с самонацеливанием. Эх, теперь такие - редкость на архипелаге. Но нагружать себя лишним десятком кило биомеханического золота было не просто неприятно, а опасно для жизни. Топи, мутанты, местные - нужно быть незаметным для всех. В эту секунду порыв ветерка открыл окно в стене рыжего марева и вдалеке мигнули огни поселения. Судя по картам и спутнику, это были остатки рабочего поселка, строившего новый завод Северной промышленной зоны на окраине, а потому бои и бомбежка прошли его стороной. Сам Севпром превратился в пресловутое рыжее болото после наступления Хунты и контратаки Республики, превративших центр тяжпрома Архипелага в фонящую, токсичную, полную наноботов жижу, покрывающую ржавеющую технику и гнилые кости. Вот уже 15 лет здесь царит смерть в своих самых ужасных формах - биомеханических имплантов.
Нужно было продолжать путь, и сверившись с картой, я пошел на поиски тропы посуше. Из зарослей низкой травы в небо из окопа глядело жерло танка, чей борт был словно откушен уродливыми челюстями, а внутренности выпотрошены и раскиданы на метры кругом. Особенно удивил блестящий движок, поставленный на башню машины. Блеск в этом ржавом мире означал только одно - рядом потрошители, и лучше бы не наткнуться на них. Быстро пересчитав в уме марки сплавов и блеск деталей, я понял, что крупно попал - туман скрадывал звуки, и скорее всего я в зоне досягаемости приборов потрошителей. В ответ на мои мысли, земля чуть задрожала. Нужно немедленно выпустить дронов! Пара шустрых ос зажужжала в моих микрофонах и по спирали поднялись ввысь. Чернота третьего глаза покрылась серебряной сеткой с провалами и горами рельефа и ярким желтым бугром в отдалении от центра. Этот бугор невероятно быстро для своих размеров рыскал из стороны в сторону, словно бешеный кот. Телеметрия через интуицию дала понять, что между нами активное пятно, и только оно не даёт запеленговать мое местоположение. Придется бежать. Я выбрал маршрут, по касательной обходивший пятно и спускавшийся в овражек за ним, слой ионищированного воздуха и грунта должен защитить меня от неприятного некроморфа. Дроны взмыли еще выше, обдавая пространство вспышками в радио и укв, чем освещали мне дорогу в липком тумане. Действительно липком - конденсиируясь, он принимался жрать покрытие костюма и тот ослизнялся. Лишь антистатик не давал мне превратиться в сдизевого снеговика. Вдруг изображение с третьего глаза заснежило, а затем и вовсе пропало. Микрофоны подстроились быстрее, чем я сориентировался, что происходит. Над болотом отчетливо жужжала мелкокалиберная пушка ПВО, а вслед за ней земля под ногами чуть загудела. Скрежет металла возвестил кончину противовоздушного орудия - мои дроны пали жертвами необозначенной точки, но все же дали мне уйти от потрошителя. Пригнувшись, я заторопился в овраг. Но не тут-то было. Из земли на меня глядело дуло пневморужья.

Текстоглассовые стекла, укреплённая резина, гражданские костюмы РХБЗ и полное отсутствие на радарах. Сочетание для куда худшего посыльного, чем я. Но факт остается фактом, и сейчас меня вертят в шлюзовом бараке на цепи, а тот, кто меня взял на прицел - белобрысый мальчишка, лет 14. Охотник и разведчик. Да, Климт, теряешь хватку. В подреберье снова раздался визг ультразвука и треск дуги - пытали меня со вкусом. Однако, спасибо корпорации, боль я мог отключить.
- Кто такой?! Задание? Маршрут? - верзила с головой, наполовину скрытой за наплывами биокерамики с душой трудился над моим бренным телом. Был бы я обычным человеком, точно бы помер от шока.
- Тащите механика, - амбал сплевывает на пол и вытирает руки о полотенце над раковиной. Какая чистоплотность… Однако механик тут чем поможет? Я же не болотный некромех какой.
- Кхр, что, Свон? Кхрррр, опять не смог удержаться от раздавливания сердца?- тощий, высокий старик, похожий на паука, вкатил на тележке свои потроха в барак. Бугай ушел из поля моего зрения и застучал чем-то на столе. Послышался грохот чайника. На тележке старика был совсем не чайный сервиз. Легкие мерно раскачивались в плоских банках на груди, а вот между ними… Не зря я обозвал его пауком. На тележке возле легких собралось целое гнездо военных имплантов. Они жадно тянулись в мою сторону, чуя поживу. Лазеры уже грелись, а сверла неодобрительно жужжали.
- Такс, голубчик, чего не говорим?
Я закономерно промолчал.
- Ну что же вы так грубо, голубчик, сейчас мы вам вернем более человечнский эээ… Вид.
С этими словами гнездо с птенцами-имплантами заклекотало манипулятопами и потянулось к моей голове. Вот и все, решил я, сейчас они выпотрошат мой череп, дешифруют и… Додумать свою судьбу я не успел. Старик-паук твердо знал свое дело, каким бы оно ни было. Меня сотрясла судорога боли, крик потух в легких, которые не могли вдохнуть. Все тело, исполосованное пыточных дел мастером, дало знать о своем недовольстве примитивно и неотвратимо, на языке электрических импульсов боли. Прежде, чем я умер, неподалеку прогремел голос:
- Чаю, механик?..