12March
Валлин задумчиво похлопал себя по карманам, словно в одном из них мог найтись залежавшийся ответ о местоположении пропавших. Но как и месяц назад, ни в одном из карманов не позвякивало. Что может объединять девочку 8 лет, пса-охотника, мальчика-подростка и девочку, почти девушку, увлеченную рисованием? На первый взгляд ничего. На второй выходит, что все исчезновения приходятся на рабочие кварталы и окрестности. Но сперва следует проверить самое очевидное. Валлин зябко поежился, вглядываясь в лиловатые сумерки, и отправился в речной порт.
На Речной улице располагался женский клуб Горлицы, где собирался пожухлый цвет города, мечтавший о возвращении то ли имперской славы, то ли пенсионов мужьям-военным. На той же улице расположился бордель с красочным названием “Майские грёзы”, чьи труженицы не упускали возможности подразнить матрон клуба в отместку за очередной обличительный памфлет в “Утре Нью-Парселя”. Вопреки активности женского клуба, такое соседство не сказывалось на потоке страждущих утешения.
Валлин вошел в жарко натопленный вестибюль и тут же утонул в дымке благовоний, умело скрывавшие присущие подобным местам запахи.
- Неужели наш бравый сыщик словил удачу за хвост? - раздалось из-за резной стойки справа. - Ты рановато, Валлин. Мари повела ребенка к врачу, будет после семи.
- Привет, Сова, - сыщик расстегнул воротник и оперся о стойку. - А вдруг я решил попробовать что-то новенькое?
Он попытался улыбнуться своим отточенным выражением “для дам”, но женщина в кресле лишь скривилась:
- Валлин, для дамского угодника тебе не хватает чуть больше, чем свежей рубашки и милой улыбки, которых у тебя все равно нет. А будешь болтать - мигом скажу Мари, что ты плохо отзывался о её ляжках!
- Эй, это уже слишком! - он скорчил скорбную мину, но тут же посерьезнел. - Я по делу. Ты, Сова, всё видишь, всё слышишь, не было ли на этой неделе новеньких в порту?
- Валлин, я же просила тебя не приходить со своим дерьмом в мой маленький рай, - женщин чуть за сорок поднялась со своего невидимого за стойкой кресла. Она оказалась на полголовы выше мужчины и внушала трепет не только крепкими плечами под складками атласа, но и внутренней силой, сквозящей во взгляде. Валлин сам видел, как она сломала руку в двух местах разошедшемуся бугаю-клиенту, обидившего её девочку, и не питал иллюзий на свой счёт.
- Дело серьезное, Сова, я ищу ребенка. 13 лет, худощавая, светловолосая, с родимым пятном в четверть лица, пропала неделю назад. Я знаю про ваши с Белым грязные делишки, так что давай без круглых глаз.
Брови женщины опустились, она было приоткрыла рот, но словно вспомнив что-то, сжала губы и процедила:
- Только в счет былых услуг, квестор-дознаватель. На этой неделе свежих в порту не появлялось. А теперь прочь отсюда, сыщик, - она скрестила руки на груди, выпрямившись.
- С тобой как всегда приятно иметь дело, - нарочито приторно улыбнулся Валлин. Он выудил из своего особого кармана монету и положил на стойку, придерживая пальцем словно в нерешительности.
- Но если новый квестор будет докучать, ты ведь вспомнишь старого знакомого, который сможет помочь. А если услышишь что-то о детишках в порту, пусть и не по своей специализации. дашь знать, - он наконец убрал руку с имперского серебряного волка на аверсе монеты. Хозяйка борделя неуловимым движением смахнула ее со стойки безо всякого звука и вновь приняла угрожающую позу.
- Ступай, Валлин. Детишки сами себя не найдут.
Остаток вечера сыщик провел за посещением гнусных притонов и таверн с прокисшим пивом, собирая разного рода слухи. Скорее для очистки совести, чем для пользы делу, ведь исчезновения детей давно были на слуху, но порождали только домыслы один другого хлеще. Он появлялся в несвойственных для себя местах уже дважды за месяц, чем вызывал все больше раздражения у местной публики, хорошо помнившей его серый плащ квестора. Валлин вновь ощутил это гнетущее ощущение зябкой сырости бедных районов, где проводил дни в расследовании очередного грабежа, убийства, изнасилования или похищения, оставаясь один на один с лиловыми сумерками узких улиц. Остро захотелось выпить. От мысли о стаканчике обжигающего тепла кровь прилила к лицу и разум отпустил поводья.
- Все рано в таком состоянии я не больно эффективен в расследованиях, - пробормотал он себе под нос.
На Речной улице располагался женский клуб Горлицы, где собирался пожухлый цвет города, мечтавший о возвращении то ли имперской славы, то ли пенсионов мужьям-военным. На той же улице расположился бордель с красочным названием “Майские грёзы”, чьи труженицы не упускали возможности подразнить матрон клуба в отместку за очередной обличительный памфлет в “Утре Нью-Парселя”. Вопреки активности женского клуба, такое соседство не сказывалось на потоке страждущих утешения.
Валлин вошел в жарко натопленный вестибюль и тут же утонул в дымке благовоний, умело скрывавшие присущие подобным местам запахи.
- Неужели наш бравый сыщик словил удачу за хвост? - раздалось из-за резной стойки справа. - Ты рановато, Валлин. Мари повела ребенка к врачу, будет после семи.
- Привет, Сова, - сыщик расстегнул воротник и оперся о стойку. - А вдруг я решил попробовать что-то новенькое?
Он попытался улыбнуться своим отточенным выражением “для дам”, но женщина в кресле лишь скривилась:
- Валлин, для дамского угодника тебе не хватает чуть больше, чем свежей рубашки и милой улыбки, которых у тебя все равно нет. А будешь болтать - мигом скажу Мари, что ты плохо отзывался о её ляжках!
- Эй, это уже слишком! - он скорчил скорбную мину, но тут же посерьезнел. - Я по делу. Ты, Сова, всё видишь, всё слышишь, не было ли на этой неделе новеньких в порту?
- Валлин, я же просила тебя не приходить со своим дерьмом в мой маленький рай, - женщин чуть за сорок поднялась со своего невидимого за стойкой кресла. Она оказалась на полголовы выше мужчины и внушала трепет не только крепкими плечами под складками атласа, но и внутренней силой, сквозящей во взгляде. Валлин сам видел, как она сломала руку в двух местах разошедшемуся бугаю-клиенту, обидившего её девочку, и не питал иллюзий на свой счёт.
- Дело серьезное, Сова, я ищу ребенка. 13 лет, худощавая, светловолосая, с родимым пятном в четверть лица, пропала неделю назад. Я знаю про ваши с Белым грязные делишки, так что давай без круглых глаз.
Брови женщины опустились, она было приоткрыла рот, но словно вспомнив что-то, сжала губы и процедила:
- Только в счет былых услуг, квестор-дознаватель. На этой неделе свежих в порту не появлялось. А теперь прочь отсюда, сыщик, - она скрестила руки на груди, выпрямившись.
- С тобой как всегда приятно иметь дело, - нарочито приторно улыбнулся Валлин. Он выудил из своего особого кармана монету и положил на стойку, придерживая пальцем словно в нерешительности.
- Но если новый квестор будет докучать, ты ведь вспомнишь старого знакомого, который сможет помочь. А если услышишь что-то о детишках в порту, пусть и не по своей специализации. дашь знать, - он наконец убрал руку с имперского серебряного волка на аверсе монеты. Хозяйка борделя неуловимым движением смахнула ее со стойки безо всякого звука и вновь приняла угрожающую позу.
- Ступай, Валлин. Детишки сами себя не найдут.
Остаток вечера сыщик провел за посещением гнусных притонов и таверн с прокисшим пивом, собирая разного рода слухи. Скорее для очистки совести, чем для пользы делу, ведь исчезновения детей давно были на слуху, но порождали только домыслы один другого хлеще. Он появлялся в несвойственных для себя местах уже дважды за месяц, чем вызывал все больше раздражения у местной публики, хорошо помнившей его серый плащ квестора. Валлин вновь ощутил это гнетущее ощущение зябкой сырости бедных районов, где проводил дни в расследовании очередного грабежа, убийства, изнасилования или похищения, оставаясь один на один с лиловыми сумерками узких улиц. Остро захотелось выпить. От мысли о стаканчике обжигающего тепла кровь прилила к лицу и разум отпустил поводья.
- Все рано в таком состоянии я не больно эффективен в расследованиях, - пробормотал он себе под нос.