если "врачу, исцелися сам" экстраполировать на обычного человека, получусь, к примеру, я. если даже транквилизаторы не помогают, значит, надо залечь глубоко на дно, как бы паршиво не было.

раньше, читая русские народные сказки я чувствовал несправедливость за то, что герой, приходя в избу Яги, требовал еды и бани. приперся, так еще ублажай его. теперь-то понятно, что не пожрамши и не отдохнувши, никакого диалога не получится. не зря утро вечера мудренее

каким закоренелым шовинистом нужно быть, чтоб не считать жителей другой страны, да и остального мира, людьми, и кичиться обилием термоядерного оружия своей страны. мол, только попробуйте, и мы уж вас испарим. всех. хоть нас немного заденет. но уж вы-то точно пострадаете больше.
не может человек оперировать числами неабстрактно. десять убитых, миллиард - какая разница. лишь бы свою гордость защитить

слишком сильные внутренние тормоза. как же с ними тяжело. ни послать нахуй, ни сломать гортань. зачем тогда столько злобы?.. тяжело.

как всегда по пятницам, ему было не по себе. по кому? да кто же ответит, даже он не знал. он конечно придумывал себе разных. обычно у них были ярко-красные до плеч волосы, серо-зеленые глаза и вздернутый носик. звали их одинаково, и манеры были у них похожие, но они были разными, каждую пятницу, а иногда и в середине недели. тогда он проваливался в полусонные псевдодиалоги с ними, с каждой. говорил то, что никогда не скажет в лицо. порой это бывали щетинистые широкоплечие мужланы, и тогда пиво в руках становилось с привкусом круговой солидарности и значимости.
а сегодня ему было не по себе, и не по кому. страшно. пиво и половина пиццы из магазина на первом этаже покрылись инеем отчужденности. запыленная квартира отразилась в его глазах, поднятых от экрана, - каждая пылинка, острый угол мебели, тусклые пятна цветов на обоях. отвратительно. разве это он лелеял в мечтах, перебираясь из притона в притон в своем студенчестве? выходит, это. реальность отразила его сокровенное с нечеловеческой иронией.
из горла вырвался рык-стон. грязно. обдал лицо горячей водой. холодной. взглянул в зеркало - тошно. тряпка и ведро - вот что поможет.
"идиот"
"сам такой, а что ты предлагаешь?"
"ты знаешь"
"пошел ты"
разводы грязи на полу коридора споро пожираются холщовым чудовищем с влажными звуками. но что это? чудище замедлилось, начало двигаться рывками и затихло в пенной серой пучине ведра.
его скрутило как в тот единственный раз, четырнадцать месяцев назад. в пятницу. страх, отвращение, тошнота… пустота. он взвыл. лицо, зажатое между локтей оросилось горечью. звериный вой сопровождал это метание по недомытому полу.
оцепенение. пока он может думать, надо расслабиться и убить эту резкость восприятия. для начала - открыть окно, так, домыть пол. думать о поле и закоулках с пылью. вот и все. чисто. сознание ясное и чистое…
"идиот"
"молчи!"
"ты же круглый дурак, что тут еще умалчивать."
"заткнись!!!"
так-с. где тут абсолютное оружие? ах вот она, литрушечка. была ею, пока не превратилась в почти половину себя былой. какая блять ирония.
***
он открыл глаза в ванной. чуть теплая вода, чуть слышный гул города за окном. нос чуть выступает над водой, и если не шевелиться, можно дышать. по пятницам ему было не по себе, но в эту пятницу ему стало как раз по себе. так вот в чем дело. не убежал, значит, от себя. внутри тишина, никаких привычных "идиотов". тоска. он высунул голову из воды. телефон предусмотрительно лежал на краю ванны. пальцы по памяти нащелкали номер. гудок. тишина. сердце успело сделать два слишком энергичных сокращения.
"абонент которому вы звоните..."
отбой. видимо, все так и должно окончиться. он снова погрузился в воду. на этот раз глаза закрыты, тело вжалось в дно. теперь надо осмелиться вдохнуть. минута. две. к концу третьей он решае… тело ощутило низкий гул. еще раз. экстренное всплытие.
- Алло привет прости телефон разрядился что-то случилось не молчи.
голос такой же, как у всех тех, серозеленоглазых, точь-в-точь.
- Да, привет, тут это,- он перекинул вторую ногу через край ванной, споткнулся о бутылку, накинул полтенце. - Немного холодно. Поможешь заклеить окна?..

у каждой вещи есть предназначение. очень расстраивает, когда вещь теряет свою полезность. она даже может быть исправна, но… она уже не нужна. как большая книга в жанре соцреализма, как арифмометр, как кассета с хитами начала двухтысячных, которую некуда вставить, да и незачем… хочется прервать их существование, чтобы только заглушить в себе тоску. наверное, я где-то глубоко отождествляю себя с такими вещами…

осознанность - опасная игрушка. главное не забывать, что она только инструмент, позволяющий четче смотреть на вселенную в своей голове, но через это стекло лучше не смотреть на смыслы и направления своих вероятных судеб. это средство анализа, а никак не синтеза. так что учитесь у китов. если бы они были на поверхности все время, они бы никогда не стали бы такими громадными. просто потому, что самое вкусное в глубине. *если вы понимаете метафору*

когда в сон клонит не на шутку, начинаешь четче видеть грани вероятностей. беззлобно и без отчаяния смотришь на себя и вероятное будущее. вот гуськом пробегают упущенные возможности. рядом с их тропой развалилась прокрастинация, утрамбованная ленью, страхом и какой-то херней (чертовы иммигранты из подсознания). чуть поодаль - холм самозакапывающихся талантов, а за ним - обрыв идей, они оттуда сбрасываются, когда не выносят покинутости. роща миллиметровых свай уверенности, растущих вообще рандомно, так же меняющие свою твердость (большая часть лежит на земле как поникший одуванчик). мутный и мелкий омут любви, еле светящийся вулкан ярости, серные болота вины, кустики вдохновения, скалы рациональности… и я, стоящий на склоне горы забвения. смотрю на это всё. и такое презрение, что даже ненависть… и в то же время любовь - стихийная, бесконтрольная, редкая, частично иммигрантская… пока презрение побеждает - его лес простирается во всей линии горизонта.
экзистенциальная проблема давно решена где-то во мне и не мной. только служением людям я смогу исправить если не естество, то отношение к нему. такой песок на весах совести. и все бы ничего, если б не "я ненавижу людей, но они в этом точно не виноваты..."

в пизду, будем считать, что я смирился со всем. как будет, так будет.

заставил себя написать, чтоб не атрофировался кусок личности от долбоебства.
так вот. пролетел еще оборотец вокруг солнца. астрономически ничего-то и не изменилось, а во мне… ну такое. видны тенденции как хорошие, так и не особо. новые люди, новые слова, новые ощущения. всего хватило. удивительно мало было циничной мизантропии (а жаль). вообще как-то размягчился, пора на обжиг. что еще… а, не оправдываю ожиданий окружающих - мне просто это нахуй не нужно тяжело начать и не закончить через 2 часа.
запомните дети, голый самоанализ - просто ментальная мастурбация.
и… ай.

Громкая агрессивная музыка это не менее важное изобретение человечества, чем письменность или дистилляция.